Нужна ли была медицине оптимизация? В чём ошибки модернизации системы здравоохранения? как пациенту можно оценить знания врача? кому быть третейским судьёй, если пациент считает себя жертвой? Об этом «АиФ-Челябинск» поговорил с травматологом-ортопедом, руководителем ассоциации медицинских организаций «Новомед», организатором III Форума частных медицинских организаций Урала Степаном Фирстовым.

Оперировали одной проволокой

Эльдар Гизатуллин, «АиФ-Челябинск»: Специалисты уверяют, что медицину до сих пор трясёт от оптимизации. А какой диагноз вы поставите этому процессу?

Степан Фирстов: У оптимизации две стороны. Понятно, что деньги в дефиците, экономика страны слаба. Какие-то средства можно достать только за счёт сокращения затрат. В СССР коек было больше, чем пациентов, но это был режим закрытой страны, сейчас другая ситуация. Понятно, что весь посыл идёт от федерального центра, а региональные власти соревнуются в том, кто проведёт процесс менее травматично. Соглашусь, что в чём-то оптимизация помогла сократить, например, административный аппарат, который является немалым бременем. Но когда уходят не только администраторы, но и врачи, это страшно. Ведь, чтобы сформировалась врачебная школа, нужно поколение, не меньше.

Беда в том, что оптимизация выжигает отрасль, и происходит это по всей стране. Хорошо, что сейчас хотя бы большое внимание стало уделяться общественным слушаниям перед принятием решения о слиянии и закрытии медицинских организаций. Во многих регионах подходят к этому вопросу формально. Нашего же министра здравоохранения я уважаю, считаю, что он сопротивляется вредным инициативам — может слышать врачебное сообщество

— Приходилось слышать, что на самом деле страховой медицины у нас нет. Это верно? — Да, это так. Возьмите, к примеру, ОСАГО. Тут всё более-менее понятно: есть коллизия — есть и компенсация. А в здравоохранении страховой принцип как таковой отсутствует. В стране работает, по сути, бюджетная система. Граждане платят налоги через работодателя, сумма сборов страховыми компаниями не приумножается, отсюда и результат: денег на здравоохранение больше не становится. И понять страховые компании тоже можно. В России, в отличие от всех развитых стран, врач не субъект права. Ответственность за действия врачей сегодня несёт юридическое лицо — больница, а в ней порой работает более тысячи специалистов. Страховые компании, участвующие в оказании помощи, работают в большей части как посредники, оборачивающие через себя финансовые средства с правом штрафных санкций за условно «некачественное лечение». Причём эксперты страховых компаний не выбраны профессиональным сообществом, они работают по договору со страховой компанией и порой сами ещё нуждаются в необходимом для этой деятельности опыте, который подчас у них отсутствует на должном уровне.

— Почему так всё плохо? Ведь недавно прошла модернизация в стране.

— Да, сама по себе модернизация дала возможность вложить в отрасль достаточно большие государственные средства. Но после их освоения отдача для пациентов оказалась небольшая. Многие действия получились бессистемными. Оборудование много где до сих пор простаивает из-за нехватки специалистов, многое приобретено без понимания того, как будет организован ремонт. Зачастую ремонтно-строительные работы произведены так, что уже требуются новые с необходимостью ещё больших вложений.

Первичная помощь за последнее время разрушена. В городе она ещё хоть как-то  действует, а на селе ситуация ужасная. Построенные федеральные центры по травматологии, сердечно-сосудистой хирургии, перинатальные, конечно, заслуживают похвалы, но попасть туда может далеко не каждый. Да и затраты на них нешуточные.

Без кулака не решить?

— Правильно ли я вас понял: вы предлагаете, чтобы лицензию получал конкретный врач, а не лечебное учреждение?

— Чтобы пойти на такой шаг, нужна политическая воля. Но необходимо учитывать множество нюансов. Так, в Казахстане уже провозгласили правовую ответственность конкретного врача, но само врачебное сообщество при этом там не выстроено. Кто будет оценивать действия врача в сложной ситуации? Чиновники, юристы многих тонкостей просто не понимают! Но в любом случае врача надо выводить из статуса обычного наёмного работника. К сожалению, многие уходят из профессии, потому что всех сегодня причёсывают под одну гребёнку.

— Мне кажется, сейчас лицензию заменяет, что называется, народная молва: вот тот врач, дескать, очень грамотный…

— Врачей, которые работают без ошибок, нет. И если кого-то из самых порядочных и опытных врачей назовут великим, он сам первый скажет: «Лучше бы промолчали!» Потому что даже самый лучший хирург, который провёл несколько десятков тысяч успешных операций, боится последнего осложнения, которое он не сможет предугадать, ведь медицина — не точная наука.

Да и не надо нам врачей-звёзд, необходим другой подход. Мы всегда славились врачебными школами, где все врачи участвуют в ведении сложного больного.

Что ещё у нас часто происходит? Врач хорошо делает операции, и вскоре его повышают до заведующего. И вот он уже больше думает о ведении хозяйства, чем об операции. Да и не факт, что хороший врач станет хорошим администратором.

Проблема в отрасли сегодня ещё и в том, что одинаковыми правами владеет, например, тот врач, который просто сидит в травмпункте, и тот, кто проводит сложнейшие операции, так как в сертификате у обоих написано «врач травматолог-ортопед». Пациенту неизвестно о докторе ничего. Он не может сделать для себя окончательный вывод о квалификации данного специалиста, так как сам в этом не разбирается. А в публичном пространстве такая информация не представлена, и пациент в итоге надеется на авось.

— Но ведь обычному человеку довольно трудно оценить квалификацию врача.

— В том-то и дело. Когда мы собираемся покупать машину, «Ладу», «Мерседес» или «Мазду», то отчётливо понимаем, чем хороша та или иная марка, на что тратим свои деньги. А когда речь идёт о нашем здоровье, мы платим деньги чуть ли не наугад! Ситуация одинаковая как на региональном, так и на федеральном уровне.

Поэтому мы создали ассоциацию, чтобы решать эти и многие другие вопросы. Конечно, это большой эксперимент, и мы понимаем, что многие процессы можно сдвинуть с мёртвой точки только на государственном уровне — без кулака у нас ничего не решается, такая уж страна!

Нужен системный хозяин

— Какую же главную цель ставит ваша организация? Чтобы появилась объективная оценка знаний врача?

— Не только. Сами врачи понимают, что изменения необходимы. Так, нет организованной возможности учиться. Да, надо подтверждать сертификат раз в пять лет, но подход зачастую формальный — люди понимают, что их всё равно оставят в профессии, так как работать просто некому, особенно в сельской местности. Поэтому необходимо в каждом регионе сформировать полноценное врачебное сообщество, где все знают друг друга, учатся, делятся опытом.

— Из этого же сообщества должны быть и эксперты, которые будут играть роль третейских судей при разборе спорных ситуаций?

— Верно. У меня было несколько процессов, когда я начинал говорить с судьёй и видел, что он просто теряется, так как совершенно незнаком с медицинскими реалиями.

С другой стороны, для выстраивания национальной врачебной организации необходима помощь юристов, которые грамотно пропишут все обязанности и права врачей, и помощь экономистов. Так что тут должны объединиться несколько сил: инициатива врачей, помощь юристов и политическая воля властей. И альтернативы изменениям нет.

• Факт из биографии

  — Мама до сих пор бережно хранит любимую игрушку — плюшевую собаку, измазанную зелёнкой, которую я всё детство «лечил». И я не очень удивился, когда узнал, что мой дед заговором умел останавливать кровотечения, — так объясняет Степан Фирстов, почему занялся медициной. — Учёба меня захватила полностью. Было сложно, но очень интересно: согласитесь, не каждому доведётся в восьмом классе препарировать скальпелем настоящее сердце в анатомическом кружке мединститута! Свою первую маленькую операцию (первичная хирургическая обработка раны кисти) мне доверено было сделать в 20 лет. Помню, как на одном из ночных дежурств, ампутируя ногу, я услышал, что сработала сигнализация моего автомобиля. Потом выяснилось: разбили стекло, украли автомагнитолу. Предложил руководству больницы построить автостостоянку. Она работает до сих пор, и врачи спокойны за свои машины.

Нынешняя система на последнем издыхании, сколько губы ей ни мажь. По умершим в больницах есть страшные цифры, но их не публикуют. Да и дело не в этом. Модернизация показала, что недостаточно просто дать денег. Врач должен стать системообразующим фактором. В отрасли сегодня пациенту не видно системного хозяина с желанием до конца навести порядок.